Дети войны. Они выжили. Они помнят. Помнят своим детским взглядом то суровое военное лихолетье сороковых.....

Это они потом восстанавливали и развивали нашу страну, прославляя её, делая Великой.

Дети войны – это особая категория людей, не растерявших и не разменявших простые человеческие ценности.

В региональном отделении Партии таких людей – 13.

Каждый из них уникален по-своему. Кто-то посвятил свою жизнь воспитанию детей, кто-то всю жизнь проработал на железной дороге.

Валентина Михайловна Усенкова из Благовещенска пишет стихи.

А Светлана Ивановна Поносова из Белогорска – рассказы, один из которых мы сегодня публикуем.

ЖЕКИНА МЕЧТА

Был холодный ветреный день Жека дрожал также, как барбос, от холода. Он крепко обнимал собаку, прижимал её голову к себе и всё думал, как устроить её жизнь. Дома нет никого, нет еды для себя, нет тепла. Но папа, уходя на смену, длинною в целую неделю, просил его быть мужчиной, быть за старшего в доме, не забывать ходить в сад к сестрёнке на свидание и к маме на работу. Он и возвращался от мамы, поев немного каши и нес домой пайку хлеба на следующий день, и вот на дороге нашёл собаку. Их совсем мало осталось в городе.

– Наверное, всех съели, – подумал Жека.

От жалости к собаке слёзы по щекам текли горячие и голова у барбоса была горячая, простудился, бедняга, наверняка, и эта мысль его, решила исход колебаний. Больных надо лечить! Так всегда говорила мама, она уже давно работала в госпитале медсестрой и домой приходила редко. Раненые прибывали с фронта, как говорила мама, тяжелые. За ними нужен постоянный уход.

Младшую сестрёнку отдали в садик. Круглосуточный. Они там все были одинаково одеты, как цыплята, волосики пострижены и даже свою сестренку, Светочку, он узнавал не сразу. Маленькое сердце сжималось от жалости, было жаль прекрасных кудряшек сестрёнки и её грустных глазёнок. Она каждый раз просила его забрать с собой домой, обещала хорошо себя вести и не мешать ему делать уроки. Но он не мог этого ей обещать. Рассказывал сказку, которую сочинял по дороге в садик, и всегда заканчивал её обещанием царевны – лягушки: сделать для них свой дом и качели. Светлячок, он так звал сестрёнку, верила ему и обещала ещё подождать. Жека и сам верил, что у них будет свой дом, теплый и богатый. Как это богатый, он ещё не придумал. Но папа говорил ему: "Евгений, думай какой будет наш дом. Мы его построим, как только кончится война". Он думал, очень-очень.

Папа работал на заводе, где делали что-то для фронта. Но Жека-то знал, что, конечно, патроны. Их надо много и много. Эта война уже идет долго. Никто не говорит, когда она закончится, но всем очень хочется увидеть салют. Самый настоящий салют Победы. Он должен быть очень красивым, иначе и быть не может. Папа инженер, он всё изобретает, чтобы скорее построить такую машину, которая разгромит фрицев.

Утерев мокрый нос и слёзы, Жека поднял собаку на руки, посильнее прижал к себе и понес домой. Пёс не сопротивлялся и даже обнял лапами Жеку за шею. Они стали вместе потихоньку согреваться и перестали дрожать. Дома будет лучше и теплее. Зима отступит наконец, собака выздоровеет, а он, Жека, отметит свой день рождения 3 января. Это будет уже 1944 год и ему исполнится десять лет.

Дома действительно было теплее после улицы, да и собака, прильнув худым телом к Жеке согрела его. Он напоил собаку водой, укутал в старый мамин платок переставшее дрожать её тело, уложил на кровать и сам лёг рядом, чтобы быстрее согреться. Надо выбрать имя собаке, хотелось как-то необычно, но так, чтобы она приняла его, отзывалась и любила. "Найдёныш". "Ласка". "Дружок" – он перебирал имена, но сердце не откликалось на них, потихоньку пришёл сон. Мальчик уснул и увидел вновь свою мечту: он летит над облаками, солнце слепит глаза, щеке тепло и влажно. Он открыл глаза и увидел собаку, она лизнула его снова в щеку, и он крикнул ей: "Каштанка", я нашёл тебя! Собака поняла, что это к ней обращено ласковое имя и еще раз лизнула Жеку.

Про Каштанку он узнал недавно на уроке. В классе было прохладно, печь только затопили, и малыши жались к ней руками. Печь была круглая. Отапливала сразу два класса, от неё всегда пахло лесом. Дрова для неё заготавливали еще осенью, по первым морозам. Дети собирали ветки, а дядя Коля, сторож школьный, с хромым солдатом, как они говорили "валили лес". Учительница начальных классов Татьяна Ивановна с детьми помогала им собирать напиленные дрова и ветки. Были и сани с лошадкой. Но это для тяжелых дров. А ветки дети грузили на свои санки. В начале зимы делать заготовки, когда снега мало и тащить санки по замерзшей земле было тяжело, дети быстро уставали. Но кто сказал, что на фронте легче? Они хорошо понимали, что сейчас самые главные помощники для школы, которая переехала из большого кирпичного здания в маленький особняк с печками. Особнячок был старый, красивый снаружи, с верандой, ставнями на окнах и очень красивым забором: деревянным, резным и замысловато соединенными рейками. Когда – то не хватило дров, забор с одной стороны разбирали на дрова, и поэтому сейчас он выглядел, как однорукий. Со стороны ворот, широких и с крышкой, с одной стороны был просторный вход, дети почему-то проложили туда тропинку к школе и получился зигзаг, но в ворота так никто и не заходил. Их прежняя школа теперь была приспособлена под госпиталь, она отапливалось от котельной.

Жека, когда приходил к маме в госпиталь, его первую школу, всегда просил маму разрешить зайти в класс с табличкой "1А". Это была его классная комната, светлая, с картиной Ивана Ивановича Шишкина "Утро в сосновом бору" на задней стене класса. У бабушки дома была такая же, только маленькая, и она называла её "Три медведя". Жека любил эту картину и ему было всё равно, как она называлась. Главное – мишки были такими настоящими, что хотелось смотреть на них долго. А ещё очень много солнца, лес живой, как будто шевелится. Счастье было в ней, тепло прежней жизни, друзья и бабушка. Сейчас в этом классе была палата самых тяжёлых больных, пахло хлоркой, лекарствами и страхом. Мама разрешала зайти туда на несколько минут и не тревожить раненых. Он так и делал, только уже картина не казалась ему такой праздничной и светлой среди стонов и запахов войны. Прежняя школа перестала быть для него местом, где он радостно начал учебу. Тогда, несмотря на то, что война уже шла, мама была рядом и даже отец сумел вырваться на 1 сентября. С тех пор прошло два года. И у детей теперь есть старый особнячок с круглой печкой – их новая школа.

Согрев руки, дети продолжали урок. На этот раз Татьяна Ивановна читала им рассказ Антона Павловича Чехова "Каштанка". Её тихий голос, закутанные плечи в шаль, полумрак в классе и треск дров в печи всё соответствовало той драме с собакой, которую звали Каштанка. Класс потихоньку начинал сопеть носами, потом всхлипывать, а потом всё закончилось. Каштанка нашлась и жить стало снова возможно. Только то эмоциональное напряжение, которое пережили дети и Жека с ними, было настолько велико, что ещё долго в классе стояла тишина. Татьяна Ивановна отпустила детей домой, но они почему – то не уходили. Тогда она предложила достать тетрадки и сделать работу, которую задала на дом. Заскрипели перья, пролилась чернильница, мало-по малу дети начали говорить. Каштанка теперь жила в каждом отдельно, по-своему, найдя уголочек в смелых маленьких сердцах ребятишек. И у Жеки тоже.

– Я нашёл тебя, моя Каштанка, – кричал Жека и тискал собаку так, что та зарычала. Нашёл! Так хотелось поделиться находкой с кем –то. Но дом, в котором они жили, днём был пуст, только ночью появлялись взрослые, а дети были заняты своими делами. Его лучший друг остался в другом городе, откуда они эвакуировались вместе с заводом. Папа отвечал за какие-то серьёзные станки, поэтому сопровождал их всю дорогу. Они с мамой и сестренкой ехали в этом же составе, только в теплом вагоне. Ехать пришлось долго, мама всё вспоминала, как отправляли раньше в Сибирь декабристов. Хвалила их. Кто они такие Жека не знал, но очень гордился, что похож на них. Состав пропускали без остановок, только на некоторых станциях паровоз заправляли водой и углем, это тоже было из рассказов мамы. Навстречу шли поезда с солдатами и военной техникой. Тогда их поезд останавливался и пропускал составы на войну. Поезда спешили в обе стороны и это было очень заметно. Если останавливался состав, все бежали за горячей водой на вокзал. Бежали назад. Бежали вдоль состава. Там, где они раньше жили, все ходили и даже казалось, ходили медленно, потому что Жека всегда торопил маму на прогулках, так хотелось скорее попасть в парк. Там стоял самолет, самый настоящий самолет, где можно было залезть в кабину и ... полетать. С тех пор Жека бредил своей мечтой, он хотел быть летчиком, настоящим, как те, которые бьют фашистов. Он давно уже мастерит свой деревянный самолетик. Своей мечтой он поделился только с папой.

– Хорошее дело, сынок. Мужское и настоящее. Будем вместе мечтать и строить твои планы. Только запомни, самолёт – это твои крылья, а крылья даются не каждому. Машину надо хорошо знать, а значит, надо много учиться, читать, мастерить, дружить с учебником физики, когда придет её время. Но ты не бойся. Всё это станет для тебя интересно, если ты правда решил стать лётчиком.

Папа теперь всегда на заводе, рассказать о своих делах Жеке некому, в школе у него так и не появился друг. Зато теперь у него есть слушатель, друг, его Каштанка. Он всё-всё ей расскажет. Погладив собаку и потрогав её нос, он пёсика повел на кухню. Разломил кусок хлеба, размочил в чашке с водой и поставил на пол. Собака внимательно следила за Жекой, в её глазах был ещё испуг и благодарность. Но голод пересилил, и Каштанка начала потихоньку лизать хлеб, потом лакать воду. Жека стал рассматривать собачку: она была невелика размером, кудлатая, грязная, черно – коричневая, на невысоких ножках. Её надо было помыть, но дома не было лишней воды, а горячей тем более. И тогда Жека решил пойти к сторожу школьному, дяде Коле.

Он жил в пристройке к школе и всегда топил печку, может быть у него есть горячая вода? Печка была непростая, а "русская", у неё был второй этаж, как в маленьком домике, там всегда было тепло и сухо, только очень тесно, потолок не давал поднять голову высоко. Такая печка была у его бабушки в деревне, она называла "второй этаж печки" – палати. Жека иногда там прятался или спал, когда был в гостях у бабушки в деревне. Она осталась там, где очень страшно и где, наверное, уже идут бои. Она не поехала с ними в эвакуацию, потому что сильно болел дедушка. И всегда говорила, что немцы никогда не придут на Урал. Вот они одни, без них, уехали в Сибирь. Вспомнив про них, Жека совсем расстроился, потому что уже давно не было известий от его родных, а ждать хороших, он это уже понимал, было трудно и страшно.

Завернув снова Каштанку в мамину шаль, одевшись потеплее, Жека прижал к себе пёсика и побежал в школу. Дядя Коля одобрил поступок с собакой, назвал Жеку настоящим человеком, нагрел ведро воды, и они вдвоем вымоли собаку. Когда дядя Коля насухо вытер псину, то спросил:

– Назвал – то как? Уж больно она на Каштанку похожа. Знаешь про такую?" Радости Жеки не было предела. Он ответил: "Так и назвал, Каштанка! Она мне теперь лучший друг".

– Друг –то, друг. Только живой друг, за которым нужен уход, преданность этому другу нужна. Видно, хозяин Каштанки помер, или на войну ушёл, вот и осталась бедолага одна. Как с ней справляться будешь?

– В школу будем ходить вместе. Можно она у вас побудет во время уроков? На улице очень холодно. А потом вместе дома и по делам тоже вместе.

– Ты поделись своей радостью с ребятами, они тебе помогут. Для них Каштанка тоже станет радостью. А во время уроков, что ж, пусть будет здесь. Собака видно домашняя, была ухоженная, это теперь ей плохо пришлось, но справиться, и ты ведь теперь рядом. Оставайтесь-ка друзья у меня на ночь. Собаке надо хорошо просохнуть, да и поздно уже, вон, свечка догорает.

Дядя Коля уложил их на полати. Задернул занавеску, погасил свечу и в доме стало тихо. Жека обнял Каштанку, придвинул к себе по – плотнее и заснул. Какой был длинный-длинный день.

Сон был глубоким и ровным. В нём он летел над облаками, легко и высоко. Только теперь в кабине самолета была рядом Каштанка. Сон был счастливым, каких давно уже не было за время тяжелой войны. А самолет летел на парад, парад Победы! Смотреть Салют Победы!

Так оно и случилось. Как говорят: сон был в руку...